Культуры траура
Католический епископат Германии высказался категорически против анонимных похорон и против захоронений в лесах, превращённых в анонимные кладбища. Протестантские епископы, в отличие от своих католических собратьев, считают вполне допустимыми захоронения на анонимных лесных кладбищах, если при этом соблюдены определенные условия. Подробности – в репортаже Михаэля Голленбаха.
Лютеране всполошились: раньше Церковь обладала своего рода монополией на всё то, что было связано с вечностью. Похороны, поминки, психологическая помощь – всем этим раньше занимался священник. Сегодня родные и близкие усопших всё чаще предпочитают гражданскую панихиду, многие распоряжаются о том, чтобы их хоронили анонимно, например, на лесном кладбище. Маргот Кессман, епископ лютеранской Церкви в Ганновере, не возражает против лесных захоронений, если при этом соблюдены некоторые условия.
«Во-первых, место захоронения должно быть чётко обозначено и доступно для посетителей. Нельзя скрывать могилу так, что случайный посетитель даже и не догадается, что он находится на лесном кладбище. И, во-вторых, имя человека должно быть сохранено. Это очень важно. Ведь Бог знает каждого по имени. Поэтому важно иметь место, связанное с определённым именем, где можно было бы предаться скорби».
Кроме того, должно быть позволено устанавливать на могиле такие христианские символы, как, например, крест. Впрочем, лютеране очень спокойно относятся к анонимным лесным кладбищам. Лютеранские епископы самокритично отметили, что и на официальных церковных кладбищах захоронения производились по слишком жёстким правилам. В будущем они намерены больше учитывать пожелания родных и близких усопших. Однако лютеране выступают категорически против отмены закона об обязательном захоронении останков усопшего. По их мнению, ни в коем случае нельзя позволять хранить урну с прахом дома на книжной полке.
«Я против этого по двум причинам. Во-первых, таким образом, далеко не каждый имеет доступ к праху. Ведь есть люди, которые тоже скорбят по усопшему, а родные и близкие даже не знают об этом. Потом из-за семейных раздоров какие-то члены семьи лишаются возможности посетить могилу умершего. А споры о том, у кого должна храниться урна? И вторая причина – чисто психологического характера. Иногда важно, чтобы могила была не дома, чтобы было место, куда я могу сходить, а затем вернуться. Ведь мне нужно жить дальше».
Другой протестантский епископ, Кристиан Кнут, опасается усиления неравенства в Германии и в вопросе похорон.
«К достоинству человека следует относиться с уважением и после его смерти. Соответственно следует обращаться и с его телом. Мы все равны перед Богом. То, что Бог сотворил человека по образу и подобию Своему, должно отражаться и в похоронной церемонии».
Кристиан Кнут считает, что вовсе не обязательно заставлять мусульман хоронить своих покойников в гробах. В то же время он предостерегает, что если вообще отменить закон о необходимости хоронить покойников в гробах, то многие воспользуются этим по финансовым соображениям.
«Нам известны примеры, когда крематории отправляли до 60 тел в Бранденбург, потому что кремация там дешевле. Можно подумать, что здесь речь идёт о транспорте пластиковых стаканчиков для йогурта. К тому же, гробы остаются не закрытыми, потому что без крышек гробы удобнее ставить друг на друга».
Протестантские Церкви в Германии призывают отделы социального обеспечения позаботиться о том, чтобы и после отмены государственных пособий на похороны людей без постоянных доходов также хоронили достойно. Особую тревогу у лютеран вызывает тенденция к анонимным захоронениям. По мнению Маргот Кессман, подобные решения нередко принимаются по финансовым соображениям или из ложного стыда.
«Многие принимают такое решение, опасаясь, что за их могилой некому будет ухаживать. Эту проблему можно решить иначе. Например, разбить газон, на котором будут установлены надгробные плиты, так чтобы могила была доступна для каждого. Доступность и имя покойного – для меня это очень важно».
МихаэльГолленбах
♦♦♦
Кладбище Ольсдорф в Гамбурге занимает площадь в 400 гектаров. Здесь 29 тысяч деревьев, 12 часовен и 3 крематория. На этом кладбище и работает священник Олаф Кремер, который ежегодно отправляет более 300 похорон. С ним побеседовал Михаэль Голленбах.
Как правило, покойного отпевает приходский священник. В Гамбурге, однако, в начале 20 века смертность настолько возросла, что пришлось учредить должность кладбищенского священника. Какое-то время на кладбище работали 4 священника. Олафу Кремеру нередко приходится хоронить гамбуржцев, которых судьба занесла в самые отдалённые уголки мира, но которые хотели быть похоронены именно в родном Гамбурге. Или же это люди, не поддерживавшие связей с церковной общиной, и поэтому их родные и близкие старались найти иное решение проблемы.
«Есть и такие люди, которые считают, что кладбищенский священник должен уметь особо хорошо отслужить панихиду. Поэтому они и обращаются именно ко мне, как к какому-нибудь хирургу-специалисту, или что-то в этом роде».
Нередко Кремеру приходится хоронить людей, у которых нет ни родных, ни близких. Тогда на похоронах присутствуют только пастор и могильщики. Впрочем, как отмечает Кремер, вообще наблюдается тенденция проводить похоронную церемонию как можно менее торжественно. Люди просто не хотят думать о смерти.
«Будучи пастором, нередко слышишь от родных и близких: только не придавайте похоронной церемонии слишком траурный характер. А почему бы, собственно, и нет? Ведь церемония-то траурная. Но люди всё больше утрачивают способность скорбеть».
Правда, наблюдается и другая тенденция: родные и близкие стараются придать похоронам характер некоего спектакля. Тут и соответствующий гроб, и траурные речи, и особые венки, и подходящая музыка. Олаф Кремер уже привык к тому, что похороны далеко не всегда сопровождаются органной музыкой.
«Это очень важно, чтобы траурная церемония приносила близким какое-то облегчение. Какую музыку мне только не приходилось слушать на похоронах: и футбольный гимн у могилы одного 17-летнего подростка, и шлягеры, и музыкальную тему из фильма «Доктор Живаго». В общем, возможно всё».
Иногда во время похоронных церемоний возникают и комические ситуации. Так, например, однажды дочь хотела, чтобы на похоронах матери звучала торжественная музыка. Поэтому она принесла собственные компакт-диски.
«В последний момент должен был прозвучать хорал «О, глава в крови и ранах» из «Страстей по Матфею» Баха. Церемониймейстер нажимает кнопку проигрывателя, и, вместо хорала, звучит шлягер «Какой сегодня расчудесный день». Поскольку я думал, что это я что-то недопонял и перепутал, то я какое-то время оставил музыку играть дальше».
Олаф Кремер остановил музыку, увидев ужас на лице дочери. Позже ошибка прояснилась.
«Дело в том, что дочь вложила не тот компакт-диск в не ту коробку. А накануне вечером она слушала этот шлягер. В действительности дочь испытывала огромное облегчение в связи со смертью матери. Так что получилась этакая фрейдисткая оговорка в музыкальной форме».
Михаэль Голленбах
♦♦♦
Похоронные услуги давно уже стали доходным бизнесом. Участие Церквей в нём ограничивается траурными речами и психологической поддержкой. Кроме того, добрая треть немцев вообще отказывается от услуг Церквей на похоронах. Протестантская община в городе Ремшейд предпринимает попытку изменить ситуацию, открыв бюро похоронных услуг, в котором предлагается не только психологическая помощь, но и такая услуга, как полная организация похорон. Подробности – в репортаже Сабины Дамашке.
Тот, кто ожидает увидеть романтическую часовню в тени старой церкви, будет разочарован. Бюро находится в пешеходной зоне Ремшейда, рядом с магазинами и барами. В витрине – никаких гробов, никаких урн. Просто светло-розовые занавески, скульптура, часы и нотный пюпитр с цитатой из Библии. В общем, похоронное бюро совершенно иного рода.
«Один молодой человек сформулировал это очень точно. Он заскочил к нам в кафе, и был он каким-то взвинченным. Через какое-то время он сказал: «Вот где я могу говорить о том, что меня гнетёт, что меня мучит, и вообще, говорить то, что мне просто приходит в голову».
Женщина-священник Бригитта Гамбургер старается помочь всем, кто обращается в их похоронное бюро. Причём упор делается на то, чтобы родные и близкие ощущали поддержку в течение всего времени, то есть до, во время и после похорон. По мнению генерального директора бюро Фридрих-Михаэля Барта, это возможно только в том случае, если Церковь будет напрямую участвовать в бизнесе. Ведь раньше участие Церкви, как правило, ограничивалось 15-минутной траурной речью священника.
«Опасно руководствоваться исключительно экономическими и рыночными факторами. Поэтому возрастает роль Церкви с её социальным, христианским аспектом».
Бригитта Гамбургер считает, что стоимость услуг должна играть лишь второстепенную роль.
«Люди в глубоком горе часто вообще не в состоянии мыслить рационально. Их мучат угрызения совести: ах, если мы не закажем дорогой гроб, то это будет неуважением по отношению к покойному. И тут может оказаться очень кстати, если кто-то подскажет, что похороны могут быть вполне достойными и с недорогими гробом и венками».
Конечно же, похоронное бюро в Ремшейде также хочет получать прибыль. Однако все вырученные деньги идут на финансирование бесплатных услуг. А после того, как стало известно, что в этом похоронном бюро не делается никаких конфессиональных различий, туда стали обращаться и мусульмане. Рассказывает сотрудница бюро похоронных услуг в Ремшейде Марион Шмидль:
«К телу усопшего не должны прикасаться «нечистые», то есть иноверцы. Помещение должно быть устроено так, чтобы тело, над которым уже совершён обряд омовения, большие не соприкасалось с «нечистыми» предметами. Таких помещений, конечно же, не много».
Впрочем, несмотря на успешность предприятия, сам проект вызывает и враждебность, особенно со стороны обычных бюро похоронных услуг. Они усматривают в Церкви опасного конкурента. Тем не менее, генеральный директор похоронного бюро в Ремшейде Барт убеждён, что сама концепция вполне может служить образцом и для других.
«Обычные бюро похоронных услуг относятся к нам весьма критично. Ведь все они заинтересованы в том, чтобы заработать. Мы стараемся расставить акценты по-иному. А делать это можно и в условиях конкуренции. Да, мы конкурируем с другими бюро похоронных услуг, но мы не подрываем основу их существования. Вместе с другими мы стараемся организовывать похороны в условиях честной конкуренции».
Вполне возможно, что существование обычных похоронных бюро действительно не находится в опасности. Тем не менее, Церковь начинает вмешиваться в отрасль экономики, которой грозят серьёзные убытки из-за рецессии и нового закона о порядке похорон. Кроме того, и работникам бюро похоронных услуг в Ремшейде также приходится констатировать, что всё чаще предпочтение отдаётся дешёвой кремации и анонимным захоронениям.